кривая производная
Название: Мистика.
Автор: Naerin
Бета: Esache, что бы я без тебя делала.
Жанр: RPS, Романс.
Пейринг: J2.
Рейтинг: PG-13.
Размер: мини.
Статус: Закончен.
Саммари: А что если ты настроен на человека так тонко, что даже за сотни километров можешь почувствовать, что ему плохо, что ты ему нужен, даже, если он сам об этом не знает?
Размещение: Вы серьезно об этом думаете? Обращайтесь, обсудим.
Дисклаймер: Не моё и не претендую, хотя очень бы хотелось.
От автора: Это было постновогоднее безумие.
читать дальше***
Джаред не понимал, что он делает. Нет, он отдавал себе отчет в своих действиях и воспринимал окружающий мир адекватно, но он все равно не понимал, что именно он делает. Не понимал, почему он променял тепло и уют родительского крова в Сан-Антонио на холодную кухню своего ванкуверского дома, почему стоит посреди канадской зимы и варит шоколад, который, к слову, терпеть не может. Это было помрачение какое-то - вот он дома со всей семьей и внезапно его словно переклинивает: «Надо ехать», и Джаред начинает метаться по комнате, хватая вещи и кидая их в сумку, совершенно не отдавая себе отчет, почему и зачем он это делает. Объяснять что-либо родителям у него не было никакого желания, да и что он мог сказать? Но говорить ничего не понадобилось. В гостиной его, крадущегося словно вора, застала мама. Она редко вставала среди ночи, но сегодня был именно тот случай.
Путаясь в словах и мямля, словно шестилетний ребенок, Джаред начал что-то нести про внезапный звонок или еще какую-то весьма неправдоподобную чушь. От полного завирания его спасла Шерон, задавшая всего один вопрос:
- Это важно?
Джаред задумался. С ним и раньше такое случалось: непонятно откуда возникающее острое чувство, говорящее сделать что-то, или наоборот, не делать ничего. Джаред, вообще не верящий в подобную мистику (с такой-то работой!), все же несколько раз на собственной шкуре убеждался, что это чувство, этот внутренний голос, не так уж и не прав, точнее, он был прав практически всегда. С тех пор он не игнорировал подобные предупреждения, и если не следовал им слепо, то, по крайней мере, прислушивался. Сегодня это чувство было очень сильным – оно стискивало его виски и отдавалось болью в затылке, при каждом движении комом стояло в горле, тупыми иголочками покалывало сердце. И, вдобавок ко всему, голос настойчиво шептал: «Надо, надо ехать. Ты должен, обязан», еще больше усиливая ощущение неминуемой беды. Джаред не знал, как все это объяснить матери, поэтому, не вдаваясь в подробности, как можно мягче ответил:
- Да, мам, это важно.
Шерон пристально посмотрела в глаза сына.
- Хорошо сынок, удачной тебе дороги.
Джаред, слегка ошалевший от такого ответа, от того, что его отпускают так легко, не требуя никаких объяснений, подлетел к матери, крепко ее обнял, чмокнул в щеку, потом подхватил сумку и вылетел за дверь, не услышав тихого шёпота Шерон:
- Будь осторожен.
***
Доехать до аэропорта на самом деле – дело нескольких минут. Но когда спешишь, время имеет неприятное свойство удлиняться, тянуться как резина, ползти как черепаха. Впрочем, во всей спешке был один положительный момент – не было времени размышлять и анализировать свои поступки, искать в них смысл и логику. Были более насущные проблемы – найти подходящий рейс, взять билет. Он вполне осознавал всю бредовость ситуации и понимал, что быстро со всем управиться не получится, но тут ему просто фантастически повезло, как будто вместе с таинственным голосом к нему пришла и удача – этакое бесплатное приложение. Посадка на рейс до Ванкувера только началась и «да, у нас как раз остался последний билет, правда это эконом-класс и если это вас устроит…» его устраивало все. Регистрация, «займите свои места, пристегнитесь». Несколько часов полета, за которые Джаред весь извелся, ванкуверский аэропорт, непривычно тихий и почти пустынный, такси, и вот он в своем доме, неприветливо холодном и пустом. Бросив вещи в прихожей, Джаред огляделся.
- Ну и? – поинтересовался он в пустоту. – Я жду.
Ответом ему была лишь тишина. Тревожное чувство пропало, голос не подавал никаких признаков жизни.
- То есть, я протащился все эти километры, просто чтобы постоять в пустой прихожей?
Искушение немедленно поехать в аэропорт и повторить свой невероятный марафон, но уже в обратном направлении, было очень сильным. Но были аргументы против. Первый заключался в том, что когда он подъезжал к дому, начался снегопад, который с каждой минутой все усиливался. В такой ситуации ни о каких полетах и речи быть не могло. А второй… ну зачем-то же он сюда приехал? Джареду было интересно узнать, что же за чувство выдернуло его из постели среди ночи.
- Ну ладно, так и быть. Я подожду, – сказал он, обращаясь непонятно к кому, и добавил: – Но недолго.
Как и был в куртке, он протопал на кухню, решив сварить себе кофе для начала, чтобы немного согреться и прояснить голову, а потом уже заняться делами насущными.
На кухне было холодно, и Джаред решил сразу же после кофе спуститься в подвал и запустить котел, чтобы прогреть дом. Делая мысленные заметки, он автоматически, привычными движениями доставал банку с кофе, сахар, посуду, набирал воду, включал плиту. Джаред открыл банку и по воздуху поплыл приятный, чуть горьковатый аромат. Но это был не аромат кофе. Джаред в растерянности уставился на плиту. Видимо, внутренний голос не ушел, а затаился и исподтишка, едва слышно нашептывал ему и управлял его руками. Иначе как объяснить, что он не только взял растворимый шоколад вместо кофе, но и на полном серьёзе собрался его сварить?
- Чертовщина какая-то, – пробормотал Джей. – Ну и черт с ним: шоколад так шоколад.
Засыпав все ингредиенты, Джаред помешал свое варево и, прикинув, что до полной готовности у него еще есть несколько минут, решил сходить и включить-таки отопление, но, едва выйдя из кухни, он услышал звяканье ключей и звук открывающейся двери.
***
Дженсен раздраженно смахнул упавшую на нос снежинку и, прищурившись, попытался рассмотреть дорогу, но снежная пелена этому явно не способствовала. Машина остановилась метров за триста до их дома; обычно преодолеть такое смехотворное расстояние для него не было проблемой, но сильный снегопад, мешавший видеть дальше собственной руки и дикая усталость, охватившая все тело, не давали возможности двигаться быстрее, чем он шел сейчас.
«Ничего, - мысленно успокаивал себя Дженсен, - еще немного, и можно будет отдохнуть».
На мгновение буйство погоды прекратилось, и Экклз разглядел очертания дома; тряхнув головой и покрепче перехватив сумку, он упрямо двинулся вперед.
Вообще, тащиться сквозь снегопад было не самой удачной идеей. Дженсен даже начал сожалеть, что не переждал непогоду в зале ожидания аэропорта, но его поддерживала и даже немного согревала мысль, что скоро он сможет оставить все свои тревоги за дверью, и, наконец, побыть в одиночестве.
Идея приехать сюда, в их ванкуверский дом, возникла спонтанно, но Дженсен ухватился за нее, как за спасательный круг, как за способ сбежать от проблем. Хотя бегство было совсем не в стиле Дина Винчестера, но он им на самом деле не был, это было даже не в стиле Дженсена Экклза, но желание послать все к чертям перевесило любые доводы.
Отдых не задался с самого начала: глупая ссора с Данииль, возникшая буквально на пустом месте, тем не менее разрослась почти до скандала в его классическом понимании – с битьем посуды и хлопаньем дверей. Дженсен даже подумал, что все – это конец. Их отношения уже давно трещали по швам, и только обоюдное упрямство удерживало их от окончательного разрыва. А может, все дело было в привычке, в том, что они уже так давно были вместе, так привыкли друг к другу, что отбросить все это было бы непросто.
В итоге Дженсен плюнул на все, на все их планы и поехал встречать Рождество в Даллас. И сначала все вроде бы было хорошо. Тепло родного дома, радость от встречи с близкими, знакомая с детства обстановка помогли расслабиться и отбросить негативные мысли.
Но ненадолго.
Что-то было не так, но что именно, понять было сложно.
Рождество для Дженсена прошло словно в дурмане, напряжение не отпускало его, и в каждом слове или жесте домашних ему мерещились признаки тревоги и плохого настроения. Раньше дома Дженсена всегда ожидали покой и уют, теперь же всё было не так. Уют никуда не делся, но воспринимался и ощущался теперь совсем по-другому. Ощущения были сродни легкому ознобу, когда приходишь домой с улицы в поисках тепла, а согреться никак не получается. О покое и тишине в преддверии Нового Года говорить не приходилось.
Даже семейные вечера, привычные и обычные с самого детства, не доставляли Дженсену никакого удовольствия, а наоборот, раздражали. Тревога и забота близких воспринималась им, как чересчур назойливая.
Дженсен с непонятной ему тоской вспоминал вечера в Ванкувере, когда они с Джаредом, уставшие как собаки, после очередных поздних съемок сидели в гостиной на диване или прямо на полу, пили пиво, смотрели какую-нибудь, неважно какую, ерунду по телевизору и молчали. И это молчание было комфортным, в нем не было неестественности. Усталость брала свое, и Джей терял свою словоохотливость, а Дженсен переставал рьяно охранять свое личное пространство и не шипел на Падалеки, который опускал свою голову ему на плечо. Это было естественно. Это было привычно.
Дома все было не так, и глухое раздражение неустанно напоминало о себе.
Дженсен понимал, что вины домашних в этом нет, что, несмотря ни на что, праздник был праздником, а дом – домом. Все дело было в нем самом – то, что могла предложить ему сейчас семья, было совсем не тем, что ему требовалось. Любовь и поддержка – да. Но покой и уединение в переполненном людьми доме? Идея сбежать, возникшая на периферии сознания, казалась все более привлекательной, но вот куда? В Лос-Анджелес он ехать не хотел – побыть там в одиночестве было практически нереально. Оставаться дома хотелось все меньше. Воспоминания о вечерах в Ванкувере натолкнули на мысль поехать в Канаду, но она была отброшена, как абсурдная. Впрочем, с каждым днем эта идея становилась все более привлекательной и казалась менее абсурдной.
Дни до Нового Года были пыткой, а сама новогодняя ночь оказалась просто кошмаром. Проснувшись первого числа, буквально через несколько часов после того как лег, опять заснуть Дженсен больше не смог. В итоге, когда во второй половине дня все родственники повыползали из своих комнат, их встретил злой на весь мир и невероятно раздраженный Дженсен.
Следующей ночью выспаться ему опять не удалось – как чертик из табакерки, непонятно откуда появилась бессонница.
Идея уехать и не портить всем праздник своим кислым видом стала еще более заманчивой. Но Дженсен упорствовал, пытаясь со всем справиться, трепал нервы себе и близким. Наконец, третьего числа вечером, он понял, что больше так не выдержит – если он останется, то скажет или сделает что-нибудь такое, о чем будет потом очень жалеть. Перестав противиться своим желаниям, Дженсен быстро собрал вещи и тихо, незаметно уехал, хотя точнее было бы сказать – сбежал. С билетами ему повезло, ждать рейса пришлось недолго.
Обычно у Дженсена не было проблем со сном в самолетах, даже наоборот – легкая вибрация турбин успокаивала и усыпляла, но в этот раз, несмотря на двое суток почти без сна, заснуть у него не получилось. Он даже чуть не соблазнился выпивкой, чего обычно никогда не делал.
Перелет казался бесконечным, и, когда объявили о посадке, Дженсен воспринял это как благословение свыше. Возня с документами, получение багажа, стоянка аэропорта – Дженсен предпочитал добираться на своих «колесах» - и, наконец, можно двигать домой. Мелькнула мысль, что было бы неплохо заехать в супермаркет и затариться продуктами, потому что в доме наверняка шаром покати, но все это могло подождать и до завтра.
Снег валил вовсю, начавшись мелкими редкими крупинками, он постепенно перешёл на тяжелые частые хлопья, оседавшие, где только можно было. Дорога была еще приемлемой, но видимость становилась ни к черту; радио сообщало, что ожидается метель и возможен буран, а на дорогах сильные наносы.
- Возможен буран, - проворчал Дженсен и вдавил клаксон, чтобы поторопить ехавшую перед ним машину. Спешка оказалась неуместной и совершенно ненужной, пару раз машина буксовала, а когда до дома осталось метров триста, встала намертво в снежном наносе, обещанном метеорологами. Дальше можно было только пешком. Проклиная снег, канадскую зиму и Канаду вообще, Дженсен выбрался из машины и по сугробам побрел вперед.
***
Поворачивая ключ в замке, Дженсен устало подумал, что завтра на него обрушится шквал звонков, и взволнованные, расстроенные, раздраженные, злые голоса будут наперебой задавать один и тот же вопрос: «Что случилось?»
Но это будет завтра, завтра. Завтра он соберет себя в кулак, найдет внутренние резервы и будет со всем разбираться. Завтра.
Ввалившись в прихожую, Дженсен, прикрыв глаза, опёрся спиной о дверь, собираясь с силами для финального рывка. Легкий шум вывел его из оцепенения. Подняв будто налитые свинцом веки, он с изумлением уставился на Джареда и получил в ответ такой же удивленный взгляд.
- Джей? – разлепив ссохшиеся губы, прохрипел Дженсен. – А что ты здесь делаешь?
- А ты? – не остался в долгу Падалеки.
- Ну, я… - замялся Дженсен и честно признался, - я не знаю.
- Вот и я не знаю, точнее не знал… Теперь знаю, - произнес Джаред.
Дженсен слушал Джареда чуть ли не с открытым ртом; уверенность, с которой тот говорил, была просто потрясающей, но этот ответ никоим образом не объяснял его присутствие здесь.
«Ага, - цинично протянул внутренний голос, – Можно подумать, твое присутствие легко объяснить».
Джаред еще раз проехался взглядом по фигуре Дженсена, и у того возникло неприятное ощущение, что его разглядывают под микроскопом. Он уже хотел было возмутиться, но Джаред не дал ему сказать ни слова:
- Замерз? - Дженсен только кивнул, а Джаред продолжил: - Ну, тогда пошли на кухню, я сварил горячий шоколад. Отличная штука, чтобы согреться.
***
«Все-таки внутренний голос был прав», - подумал Джаред, глядя на Дженсена, пьющего шоколад. Экклз выглядел неважно – бледный, осунувшийся, какой-то потускневший, морщинки в уголках глаз и складка возле губ выглядели глубже, стали четче обозначены. Он так и порывался спросить друга, все ли у него в порядке, но не решался, прекрасно зная его характер. Джаред думал о том, что могло привести Дженсена в самый разгар каникул в Ванкувер. Уж явно не внутренние голоса. Что же такое должно было произойти, что он прилетел в такую даль, словно пытаясь…
«… спрятаться», - мелькнувшая мысль была неожиданной и какой-то верной, что ли.
Дженсен, прикрыв глаза, маленькими глотками пил шоколад, явно наслаждаясь напитком, что в обычной ситуации весьма польстило бы Джареду – готовить его более-менее сносно у него получалось, в лучшем случае, через раз. Но сильное давящее ощущение, что что-то не в порядке, не отпускало, и Джаред, наконец, решился.
- Джен…
- Я просто устал Джей, - тихо ответил Дженсен, не дожидаясь окончания вопроса, и еще сильнее сгорбился, еще крепче сжал чашку в руках. – Не знаю даже, почему, все как-то не задалось праздники, отдых - все.
- А почему…
- Почему я приехал сюда? – Экклз задумался на несколько секунд и, хмыкнув, произнес: - У тебя бывало такое в детстве, когда долгожданные каникулы в школе проходят совсем не так, как ты хотел? Ты все ждал, когда же они наступят, предвкушал их, нетерпеливо просыпался по утрам и мысленно отмечал в календаре заветную дату. А потом каникулы наступали, и все сразу начинало идти наперекосяк, без всякой видимой причины, без всяких страшных и неприятных событий. Просто все шло не так, как тебе бы хотелось. И ты уже опять ждал с нетерпением, но не каникул, а их окончания, когда можно было бы вернуться в школу. Так вот, я вернулся в «школу».
- Что-то случилось дома? – осторожно поинтересовался Джаред.
- А, что? Дома? – Дженсен покачал головой. – Нет, дома все нормально, все живы-здоровы. Но все равно что-то не так. Не так, и все. Я не могу объяснить, просто мне там стало неуютно и захотелось где-нибудь спрятаться.
- И ты прилетел сюда.
- Да, я прилетел сюда. А ты-то что тут делаешь, Джей? – Дженсен уверенным жестом поставил чашку на стол и пытливо посмотрел на Джареда.
Тот немного смущенно улыбнулся и привычным движением потер шею рукой.
- Ты веришь в сверхъестественное, Джен?
- Что? – Дженсен в изумлении приподнял брови, удивленный неожиданной сменой темы. – В смысле?
- В прямом.
- Ну, мы же снимаемся в одноименном сериале, так что да, наверное, верю, – протянул Экклз с интонациями Дина.
Джаред смешно поморщился.
- Нет, я имею в виду на самом деле, ты веришь в сверхъестественное? Ну, там… мистика всякая, предвиденья, ясновиденье и так далее.
Взгляд Дженсена был ласковым и понимающим – таким обычно смотрят на душевнобольных. Джаред вскинул руки в защитном жесте.
- Эй, эй, спокойно! Я не двинулся мозгами или что еще ты там предположил. Я просто, - он вздохнул. – Черт. Это совсем не так просто, – Джаред замолчал, мучительно подбирая слова.
- А знаешь, почему я приехал именно сюда? – неожиданно спросил Дженсен.
- Ты вроде что-то говорил про школу, – пробормотал Джей.
Дженсен отмахнулся.
- Это была метафора, Падалеки, когда ты уже поумнеешь?
Джаред запрокинул голову и расхохотался.
- Наверное, уже никогда, раз мы еще в «школе»!
Дженсен тоже улыбнулся, и эта улыбка несказанно обрадовала Джареда.
- Я приехал сюда, потому что это единственное место на земле, где мне захотелось оказаться. И это желание было правильным.
Смех Джареда как обрезало, он молча уставился на Дженсена, даже не зная, что сказать в ответ.
- Джен…
- Ничего, это пройдет. Как там говорил царь Соломон… – Дженсен слабо улыбнулся, его взгляд снова потускнел.
- Джен… - опять произнес Джаред. Цитировать великих древних Дженсен начинал только тогда, когда все действительно, на самом деле, было хреново.
Экклз понял, что Джаред его прочитал; при всех своих закидонах, Падалеки был все же очень чувствителен к перепадам настроения партнера, и он всегда знал, когда Дженсену было по-настоящему плохо. Но жалость от Джея он сейчас не мог принять. Дженсен с отвращением подумал, что ведет себя сейчас, как девчонка, и все то, что он делал последние несколько дней и, возможно, даже недель, очень сильно напоминало банальную женскую истерику, в причинах которой он даже не хотел разбираться – сил на это не было. Но на душе было погано, а Джей был рядом, здесь, за тридевять земель от собственного дома, рядом с ним, и разбирать все равно придется, потому что Джаред еще и дотошный – он любит все раскладывать по полочкам, особенно когда это касается отношений. Дженсен как будто слышал его слова: «Ну уж нет, раз я приперся сюда, ты мне все расскажешь, Экклз, ты слышишь? Все». И неважно, что Дженсен его сюда не звал, что он ехал сюда, чтобы побыть в одиночестве – Джаред все равно из него все вытянет, и возможно, потом Дженсену станет стыдно за свое поведение, но потом, все это будет потом - сейчас у него просто нет сил. Ни физических, ни душевных.
В попытке сбросить напряжение Дженсен судорожно вздохнул – не помогло. Этот звук был настолько похож на всхлип, что Джаред с внезапным испугом подумал, что тот сейчас заплачет. Не отдавая себе отчета в своих действиях, он приблизился к Дженсену и обнял его.
- Ничего, - шептал он, поглаживая спину Дженсена осторожными мягкими движениями, - ничего, все будет хорошо, все будет хорошо.
Несколько мгновений, казавшихся часами, годами, тысячелетиями, они стояли, не двигаясь. Джаред одной рукой гладил спину Дженсена, а другой, зарывшись в его короткие волосы, прижимал голову Экклза к своему плечу, как родители прижимают к себе маленьких детей, чтобы те могли выплакаться и успокоиться. Вот только Дженсен ребенком не был, и плакать явно не собирался – его дыхание, которое Джаред ощущал у себя на шее, было спокойным, сердцебиение – размеренным. Внезапно осознав всю нелепость ситуации, Джаред медленно разорвал объятья, осторожно отвел руки в стороны, и, не опуская их, не делая резких движений, словно находясь под прицелом, отступил на шаг. Запоздало он вспомнил, как ревностно Дженсен оберегал свое личное пространство, как не любил неожиданных вторжений в него, особенно в моменты, когда боялся показаться уязвимым. Мысленно готовясь к немедленной и мучительной смерти, Джаред тем не менее, уверенно встретил взгляд Дженсена, не отвел глаза. Дженсен не злился, он даже не выглядел раздраженным или недовольным. Джареда поразила растерянность во взгляде друга – он никогда не видел его настолько уязвимым и беззащитным, как будто вся оболочка, за которой он прятался от окружающего мира, треснула и рассыпалась, выставив наружу нежную, ранимую сердцевину.
Приступ неконтролируемой нежности и еще чего-то, очень похожего на материнский инстинкт, требующего защищать и оберегать, вновь захватили всё существо Джареда. В этот раз он четко осознавал все свои действия, и так же отчётливо понимал, что потом ему, скорее всего, придется расплачиваться за этот порыв, но всё было отодвинуто на задний план, отступило под напором необходимости и осознания простого факта: он должен это сделать. В этот раз объятья были менее поспешные, но более крепкие и основательные. И Дженсен больше не позволял просто обнимать себя, он обнимал в ответ, вцепившись в Джареда, как утопающий в спасательный круг. Прикрыв глаза, Дженсен наслаждался объятьями, расслабляясь в кольце сильных рук, напряжение медленно отпускало его, оставляя лишь усталость и легкую истому, он словно впитывал силу и уверенность, которую излучал Джаред, заряжаясь ею, чувствуя, как тепло чужого тела согревает его, убаюкивает.
Он стояли молча, не шевелясь, так тесно прижавшись друг к другу, что каждый вдох, каждый удар сердца одного тут же эхом отзывался в другом. Время текло вокруг них, таяло, исчезало, совсем как на картине Дали, медленно стекало со всех поверхностей, оплывало, как воск на свече.
Кто сделал первое движение, так и осталось неясным. Да это было и неважно, просто они двинулись навстречу друг другу. Это не было торопливо, нетерпеливо и яростно, это не было медленно, тягуче и спокойно. Просто движение навстречу другу, просто желание стать еще ближе, получить то, что не могли дать объятья. Получить не только тепло, нежность и поддержку, но и страсть; ощутить жар ладоней не сквозь одежду, а на обнаженной коже, чтобы вспыхнуть от него, и уже самому делиться им с другим. Никакой поспешности и торопливости, никакой неловкости или неуверенности. Все было так, словно уже это было раньше и не раз, и вместе с тем это было откровение, открытие, испытание. Поцелуи, движение рук, губ, обнаженная кожа, солоноватый пот, сбитое дыхание, кипящая лава в крови и невероятный покой вместе с твердой уверенностью, что все именно так, как надо, так, как и должно быть.
***
Воздух был холодным, и Джаред нехотя выбрался из теплой постели, чтобы все-таки включить отопление. Зябко поежившись, он быстро вернулся в спальню и скользнул под одеяла. Дженсен сонно ему улыбнулся и, едва сдерживая зевоту, спросил:
- Ты куда бегал?
- Да вот запустил котел, чтобы прогреть дом, думаю, утром уже будет вполне терпимо, да и горячая вода не помешает.
- Терпимо, - пробормотал Дженсен.
- Ага.
- А мнеееее… - с зевком произнес Экклз, - а мне и так хорошо, тепло и уютно, – добавил он, прижимаясь к Джареду.
- Давай спать.
- Давай, - Дженсен еще раз зевнул и, свернувшись калачиком, почти мгновенно провалился в сон.
К Джареду же, напротив, сон не шел. Он лежал на спине, смотрел в потолок и размышлял. Все-таки внутренний голос оказался прав: он должен был приехать, нет, просто обязан. Не даром его сюда так тянуло, не зря была бессонная ночь, почти побег из дома, долгий перелет, скрипучий снег под ногами, мороз, кусающий щеки – все это было не зря. Он не просто так оказался здесь. Он был нужен. И не просто как-то так нужен, он был действительно нужен, чтобы поддержать, чтобы помочь, протянуть руку и не дать упасть. Чтобы сварить этот дурацкий шоколад на пустой кухне, ежась от холода. Чтобы с изумлением смотреть на уставшее лицо Дженсена и протянуть тому дымящуюся чашку, видеть, как морщинки постепенно разглаживаются, в глазах вновь появляется блеск, еще не тот, который он привык видеть каждый день – всего лишь его тень, отголосок, но это уже начало.
Завтра надо съездить в супермаркет, купить еду. Надо будет прибрать в доме, нормально распаковать вещи и переделать еще кучу всяких дел. От планов на завтра его оторвал Дженсен, завозившийся рядом в попытке устроиться поудобней и, наконец, уткнувшись носом Джареду в шею, он успокоился. Джаред улыбнулся. Ничего, у них ведь еще есть завтрашний день и послезавтрашний, и еще много других дней, а значит, все будет в порядке.
Автор: Naerin
Бета: Esache, что бы я без тебя делала.
Жанр: RPS, Романс.
Пейринг: J2.
Рейтинг: PG-13.
Размер: мини.
Статус: Закончен.
Саммари: А что если ты настроен на человека так тонко, что даже за сотни километров можешь почувствовать, что ему плохо, что ты ему нужен, даже, если он сам об этом не знает?
Размещение: Вы серьезно об этом думаете? Обращайтесь, обсудим.
Дисклаймер: Не моё и не претендую, хотя очень бы хотелось.
От автора: Это было постновогоднее безумие.
читать дальше***
Джаред не понимал, что он делает. Нет, он отдавал себе отчет в своих действиях и воспринимал окружающий мир адекватно, но он все равно не понимал, что именно он делает. Не понимал, почему он променял тепло и уют родительского крова в Сан-Антонио на холодную кухню своего ванкуверского дома, почему стоит посреди канадской зимы и варит шоколад, который, к слову, терпеть не может. Это было помрачение какое-то - вот он дома со всей семьей и внезапно его словно переклинивает: «Надо ехать», и Джаред начинает метаться по комнате, хватая вещи и кидая их в сумку, совершенно не отдавая себе отчет, почему и зачем он это делает. Объяснять что-либо родителям у него не было никакого желания, да и что он мог сказать? Но говорить ничего не понадобилось. В гостиной его, крадущегося словно вора, застала мама. Она редко вставала среди ночи, но сегодня был именно тот случай.
Путаясь в словах и мямля, словно шестилетний ребенок, Джаред начал что-то нести про внезапный звонок или еще какую-то весьма неправдоподобную чушь. От полного завирания его спасла Шерон, задавшая всего один вопрос:
- Это важно?
Джаред задумался. С ним и раньше такое случалось: непонятно откуда возникающее острое чувство, говорящее сделать что-то, или наоборот, не делать ничего. Джаред, вообще не верящий в подобную мистику (с такой-то работой!), все же несколько раз на собственной шкуре убеждался, что это чувство, этот внутренний голос, не так уж и не прав, точнее, он был прав практически всегда. С тех пор он не игнорировал подобные предупреждения, и если не следовал им слепо, то, по крайней мере, прислушивался. Сегодня это чувство было очень сильным – оно стискивало его виски и отдавалось болью в затылке, при каждом движении комом стояло в горле, тупыми иголочками покалывало сердце. И, вдобавок ко всему, голос настойчиво шептал: «Надо, надо ехать. Ты должен, обязан», еще больше усиливая ощущение неминуемой беды. Джаред не знал, как все это объяснить матери, поэтому, не вдаваясь в подробности, как можно мягче ответил:
- Да, мам, это важно.
Шерон пристально посмотрела в глаза сына.
- Хорошо сынок, удачной тебе дороги.
Джаред, слегка ошалевший от такого ответа, от того, что его отпускают так легко, не требуя никаких объяснений, подлетел к матери, крепко ее обнял, чмокнул в щеку, потом подхватил сумку и вылетел за дверь, не услышав тихого шёпота Шерон:
- Будь осторожен.
***
Доехать до аэропорта на самом деле – дело нескольких минут. Но когда спешишь, время имеет неприятное свойство удлиняться, тянуться как резина, ползти как черепаха. Впрочем, во всей спешке был один положительный момент – не было времени размышлять и анализировать свои поступки, искать в них смысл и логику. Были более насущные проблемы – найти подходящий рейс, взять билет. Он вполне осознавал всю бредовость ситуации и понимал, что быстро со всем управиться не получится, но тут ему просто фантастически повезло, как будто вместе с таинственным голосом к нему пришла и удача – этакое бесплатное приложение. Посадка на рейс до Ванкувера только началась и «да, у нас как раз остался последний билет, правда это эконом-класс и если это вас устроит…» его устраивало все. Регистрация, «займите свои места, пристегнитесь». Несколько часов полета, за которые Джаред весь извелся, ванкуверский аэропорт, непривычно тихий и почти пустынный, такси, и вот он в своем доме, неприветливо холодном и пустом. Бросив вещи в прихожей, Джаред огляделся.
- Ну и? – поинтересовался он в пустоту. – Я жду.
Ответом ему была лишь тишина. Тревожное чувство пропало, голос не подавал никаких признаков жизни.
- То есть, я протащился все эти километры, просто чтобы постоять в пустой прихожей?
Искушение немедленно поехать в аэропорт и повторить свой невероятный марафон, но уже в обратном направлении, было очень сильным. Но были аргументы против. Первый заключался в том, что когда он подъезжал к дому, начался снегопад, который с каждой минутой все усиливался. В такой ситуации ни о каких полетах и речи быть не могло. А второй… ну зачем-то же он сюда приехал? Джареду было интересно узнать, что же за чувство выдернуло его из постели среди ночи.
- Ну ладно, так и быть. Я подожду, – сказал он, обращаясь непонятно к кому, и добавил: – Но недолго.
Как и был в куртке, он протопал на кухню, решив сварить себе кофе для начала, чтобы немного согреться и прояснить голову, а потом уже заняться делами насущными.
На кухне было холодно, и Джаред решил сразу же после кофе спуститься в подвал и запустить котел, чтобы прогреть дом. Делая мысленные заметки, он автоматически, привычными движениями доставал банку с кофе, сахар, посуду, набирал воду, включал плиту. Джаред открыл банку и по воздуху поплыл приятный, чуть горьковатый аромат. Но это был не аромат кофе. Джаред в растерянности уставился на плиту. Видимо, внутренний голос не ушел, а затаился и исподтишка, едва слышно нашептывал ему и управлял его руками. Иначе как объяснить, что он не только взял растворимый шоколад вместо кофе, но и на полном серьёзе собрался его сварить?
- Чертовщина какая-то, – пробормотал Джей. – Ну и черт с ним: шоколад так шоколад.
Засыпав все ингредиенты, Джаред помешал свое варево и, прикинув, что до полной готовности у него еще есть несколько минут, решил сходить и включить-таки отопление, но, едва выйдя из кухни, он услышал звяканье ключей и звук открывающейся двери.
***
Дженсен раздраженно смахнул упавшую на нос снежинку и, прищурившись, попытался рассмотреть дорогу, но снежная пелена этому явно не способствовала. Машина остановилась метров за триста до их дома; обычно преодолеть такое смехотворное расстояние для него не было проблемой, но сильный снегопад, мешавший видеть дальше собственной руки и дикая усталость, охватившая все тело, не давали возможности двигаться быстрее, чем он шел сейчас.
«Ничего, - мысленно успокаивал себя Дженсен, - еще немного, и можно будет отдохнуть».
На мгновение буйство погоды прекратилось, и Экклз разглядел очертания дома; тряхнув головой и покрепче перехватив сумку, он упрямо двинулся вперед.
Вообще, тащиться сквозь снегопад было не самой удачной идеей. Дженсен даже начал сожалеть, что не переждал непогоду в зале ожидания аэропорта, но его поддерживала и даже немного согревала мысль, что скоро он сможет оставить все свои тревоги за дверью, и, наконец, побыть в одиночестве.
Идея приехать сюда, в их ванкуверский дом, возникла спонтанно, но Дженсен ухватился за нее, как за спасательный круг, как за способ сбежать от проблем. Хотя бегство было совсем не в стиле Дина Винчестера, но он им на самом деле не был, это было даже не в стиле Дженсена Экклза, но желание послать все к чертям перевесило любые доводы.
Отдых не задался с самого начала: глупая ссора с Данииль, возникшая буквально на пустом месте, тем не менее разрослась почти до скандала в его классическом понимании – с битьем посуды и хлопаньем дверей. Дженсен даже подумал, что все – это конец. Их отношения уже давно трещали по швам, и только обоюдное упрямство удерживало их от окончательного разрыва. А может, все дело было в привычке, в том, что они уже так давно были вместе, так привыкли друг к другу, что отбросить все это было бы непросто.
В итоге Дженсен плюнул на все, на все их планы и поехал встречать Рождество в Даллас. И сначала все вроде бы было хорошо. Тепло родного дома, радость от встречи с близкими, знакомая с детства обстановка помогли расслабиться и отбросить негативные мысли.
Но ненадолго.
Что-то было не так, но что именно, понять было сложно.
Рождество для Дженсена прошло словно в дурмане, напряжение не отпускало его, и в каждом слове или жесте домашних ему мерещились признаки тревоги и плохого настроения. Раньше дома Дженсена всегда ожидали покой и уют, теперь же всё было не так. Уют никуда не делся, но воспринимался и ощущался теперь совсем по-другому. Ощущения были сродни легкому ознобу, когда приходишь домой с улицы в поисках тепла, а согреться никак не получается. О покое и тишине в преддверии Нового Года говорить не приходилось.
Даже семейные вечера, привычные и обычные с самого детства, не доставляли Дженсену никакого удовольствия, а наоборот, раздражали. Тревога и забота близких воспринималась им, как чересчур назойливая.
Дженсен с непонятной ему тоской вспоминал вечера в Ванкувере, когда они с Джаредом, уставшие как собаки, после очередных поздних съемок сидели в гостиной на диване или прямо на полу, пили пиво, смотрели какую-нибудь, неважно какую, ерунду по телевизору и молчали. И это молчание было комфортным, в нем не было неестественности. Усталость брала свое, и Джей терял свою словоохотливость, а Дженсен переставал рьяно охранять свое личное пространство и не шипел на Падалеки, который опускал свою голову ему на плечо. Это было естественно. Это было привычно.
Дома все было не так, и глухое раздражение неустанно напоминало о себе.
Дженсен понимал, что вины домашних в этом нет, что, несмотря ни на что, праздник был праздником, а дом – домом. Все дело было в нем самом – то, что могла предложить ему сейчас семья, было совсем не тем, что ему требовалось. Любовь и поддержка – да. Но покой и уединение в переполненном людьми доме? Идея сбежать, возникшая на периферии сознания, казалась все более привлекательной, но вот куда? В Лос-Анджелес он ехать не хотел – побыть там в одиночестве было практически нереально. Оставаться дома хотелось все меньше. Воспоминания о вечерах в Ванкувере натолкнули на мысль поехать в Канаду, но она была отброшена, как абсурдная. Впрочем, с каждым днем эта идея становилась все более привлекательной и казалась менее абсурдной.
Дни до Нового Года были пыткой, а сама новогодняя ночь оказалась просто кошмаром. Проснувшись первого числа, буквально через несколько часов после того как лег, опять заснуть Дженсен больше не смог. В итоге, когда во второй половине дня все родственники повыползали из своих комнат, их встретил злой на весь мир и невероятно раздраженный Дженсен.
Следующей ночью выспаться ему опять не удалось – как чертик из табакерки, непонятно откуда появилась бессонница.
Идея уехать и не портить всем праздник своим кислым видом стала еще более заманчивой. Но Дженсен упорствовал, пытаясь со всем справиться, трепал нервы себе и близким. Наконец, третьего числа вечером, он понял, что больше так не выдержит – если он останется, то скажет или сделает что-нибудь такое, о чем будет потом очень жалеть. Перестав противиться своим желаниям, Дженсен быстро собрал вещи и тихо, незаметно уехал, хотя точнее было бы сказать – сбежал. С билетами ему повезло, ждать рейса пришлось недолго.
Обычно у Дженсена не было проблем со сном в самолетах, даже наоборот – легкая вибрация турбин успокаивала и усыпляла, но в этот раз, несмотря на двое суток почти без сна, заснуть у него не получилось. Он даже чуть не соблазнился выпивкой, чего обычно никогда не делал.
Перелет казался бесконечным, и, когда объявили о посадке, Дженсен воспринял это как благословение свыше. Возня с документами, получение багажа, стоянка аэропорта – Дженсен предпочитал добираться на своих «колесах» - и, наконец, можно двигать домой. Мелькнула мысль, что было бы неплохо заехать в супермаркет и затариться продуктами, потому что в доме наверняка шаром покати, но все это могло подождать и до завтра.
Снег валил вовсю, начавшись мелкими редкими крупинками, он постепенно перешёл на тяжелые частые хлопья, оседавшие, где только можно было. Дорога была еще приемлемой, но видимость становилась ни к черту; радио сообщало, что ожидается метель и возможен буран, а на дорогах сильные наносы.
- Возможен буран, - проворчал Дженсен и вдавил клаксон, чтобы поторопить ехавшую перед ним машину. Спешка оказалась неуместной и совершенно ненужной, пару раз машина буксовала, а когда до дома осталось метров триста, встала намертво в снежном наносе, обещанном метеорологами. Дальше можно было только пешком. Проклиная снег, канадскую зиму и Канаду вообще, Дженсен выбрался из машины и по сугробам побрел вперед.
***
Поворачивая ключ в замке, Дженсен устало подумал, что завтра на него обрушится шквал звонков, и взволнованные, расстроенные, раздраженные, злые голоса будут наперебой задавать один и тот же вопрос: «Что случилось?»
Но это будет завтра, завтра. Завтра он соберет себя в кулак, найдет внутренние резервы и будет со всем разбираться. Завтра.
Ввалившись в прихожую, Дженсен, прикрыв глаза, опёрся спиной о дверь, собираясь с силами для финального рывка. Легкий шум вывел его из оцепенения. Подняв будто налитые свинцом веки, он с изумлением уставился на Джареда и получил в ответ такой же удивленный взгляд.
- Джей? – разлепив ссохшиеся губы, прохрипел Дженсен. – А что ты здесь делаешь?
- А ты? – не остался в долгу Падалеки.
- Ну, я… - замялся Дженсен и честно признался, - я не знаю.
- Вот и я не знаю, точнее не знал… Теперь знаю, - произнес Джаред.
Дженсен слушал Джареда чуть ли не с открытым ртом; уверенность, с которой тот говорил, была просто потрясающей, но этот ответ никоим образом не объяснял его присутствие здесь.
«Ага, - цинично протянул внутренний голос, – Можно подумать, твое присутствие легко объяснить».
Джаред еще раз проехался взглядом по фигуре Дженсена, и у того возникло неприятное ощущение, что его разглядывают под микроскопом. Он уже хотел было возмутиться, но Джаред не дал ему сказать ни слова:
- Замерз? - Дженсен только кивнул, а Джаред продолжил: - Ну, тогда пошли на кухню, я сварил горячий шоколад. Отличная штука, чтобы согреться.
***
«Все-таки внутренний голос был прав», - подумал Джаред, глядя на Дженсена, пьющего шоколад. Экклз выглядел неважно – бледный, осунувшийся, какой-то потускневший, морщинки в уголках глаз и складка возле губ выглядели глубже, стали четче обозначены. Он так и порывался спросить друга, все ли у него в порядке, но не решался, прекрасно зная его характер. Джаред думал о том, что могло привести Дженсена в самый разгар каникул в Ванкувер. Уж явно не внутренние голоса. Что же такое должно было произойти, что он прилетел в такую даль, словно пытаясь…
«… спрятаться», - мелькнувшая мысль была неожиданной и какой-то верной, что ли.
Дженсен, прикрыв глаза, маленькими глотками пил шоколад, явно наслаждаясь напитком, что в обычной ситуации весьма польстило бы Джареду – готовить его более-менее сносно у него получалось, в лучшем случае, через раз. Но сильное давящее ощущение, что что-то не в порядке, не отпускало, и Джаред, наконец, решился.
- Джен…
- Я просто устал Джей, - тихо ответил Дженсен, не дожидаясь окончания вопроса, и еще сильнее сгорбился, еще крепче сжал чашку в руках. – Не знаю даже, почему, все как-то не задалось праздники, отдых - все.
- А почему…
- Почему я приехал сюда? – Экклз задумался на несколько секунд и, хмыкнув, произнес: - У тебя бывало такое в детстве, когда долгожданные каникулы в школе проходят совсем не так, как ты хотел? Ты все ждал, когда же они наступят, предвкушал их, нетерпеливо просыпался по утрам и мысленно отмечал в календаре заветную дату. А потом каникулы наступали, и все сразу начинало идти наперекосяк, без всякой видимой причины, без всяких страшных и неприятных событий. Просто все шло не так, как тебе бы хотелось. И ты уже опять ждал с нетерпением, но не каникул, а их окончания, когда можно было бы вернуться в школу. Так вот, я вернулся в «школу».
- Что-то случилось дома? – осторожно поинтересовался Джаред.
- А, что? Дома? – Дженсен покачал головой. – Нет, дома все нормально, все живы-здоровы. Но все равно что-то не так. Не так, и все. Я не могу объяснить, просто мне там стало неуютно и захотелось где-нибудь спрятаться.
- И ты прилетел сюда.
- Да, я прилетел сюда. А ты-то что тут делаешь, Джей? – Дженсен уверенным жестом поставил чашку на стол и пытливо посмотрел на Джареда.
Тот немного смущенно улыбнулся и привычным движением потер шею рукой.
- Ты веришь в сверхъестественное, Джен?
- Что? – Дженсен в изумлении приподнял брови, удивленный неожиданной сменой темы. – В смысле?
- В прямом.
- Ну, мы же снимаемся в одноименном сериале, так что да, наверное, верю, – протянул Экклз с интонациями Дина.
Джаред смешно поморщился.
- Нет, я имею в виду на самом деле, ты веришь в сверхъестественное? Ну, там… мистика всякая, предвиденья, ясновиденье и так далее.
Взгляд Дженсена был ласковым и понимающим – таким обычно смотрят на душевнобольных. Джаред вскинул руки в защитном жесте.
- Эй, эй, спокойно! Я не двинулся мозгами или что еще ты там предположил. Я просто, - он вздохнул. – Черт. Это совсем не так просто, – Джаред замолчал, мучительно подбирая слова.
- А знаешь, почему я приехал именно сюда? – неожиданно спросил Дженсен.
- Ты вроде что-то говорил про школу, – пробормотал Джей.
Дженсен отмахнулся.
- Это была метафора, Падалеки, когда ты уже поумнеешь?
Джаред запрокинул голову и расхохотался.
- Наверное, уже никогда, раз мы еще в «школе»!
Дженсен тоже улыбнулся, и эта улыбка несказанно обрадовала Джареда.
- Я приехал сюда, потому что это единственное место на земле, где мне захотелось оказаться. И это желание было правильным.
Смех Джареда как обрезало, он молча уставился на Дженсена, даже не зная, что сказать в ответ.
- Джен…
- Ничего, это пройдет. Как там говорил царь Соломон… – Дженсен слабо улыбнулся, его взгляд снова потускнел.
- Джен… - опять произнес Джаред. Цитировать великих древних Дженсен начинал только тогда, когда все действительно, на самом деле, было хреново.
Экклз понял, что Джаред его прочитал; при всех своих закидонах, Падалеки был все же очень чувствителен к перепадам настроения партнера, и он всегда знал, когда Дженсену было по-настоящему плохо. Но жалость от Джея он сейчас не мог принять. Дженсен с отвращением подумал, что ведет себя сейчас, как девчонка, и все то, что он делал последние несколько дней и, возможно, даже недель, очень сильно напоминало банальную женскую истерику, в причинах которой он даже не хотел разбираться – сил на это не было. Но на душе было погано, а Джей был рядом, здесь, за тридевять земель от собственного дома, рядом с ним, и разбирать все равно придется, потому что Джаред еще и дотошный – он любит все раскладывать по полочкам, особенно когда это касается отношений. Дженсен как будто слышал его слова: «Ну уж нет, раз я приперся сюда, ты мне все расскажешь, Экклз, ты слышишь? Все». И неважно, что Дженсен его сюда не звал, что он ехал сюда, чтобы побыть в одиночестве – Джаред все равно из него все вытянет, и возможно, потом Дженсену станет стыдно за свое поведение, но потом, все это будет потом - сейчас у него просто нет сил. Ни физических, ни душевных.
В попытке сбросить напряжение Дженсен судорожно вздохнул – не помогло. Этот звук был настолько похож на всхлип, что Джаред с внезапным испугом подумал, что тот сейчас заплачет. Не отдавая себе отчета в своих действиях, он приблизился к Дженсену и обнял его.
- Ничего, - шептал он, поглаживая спину Дженсена осторожными мягкими движениями, - ничего, все будет хорошо, все будет хорошо.
Несколько мгновений, казавшихся часами, годами, тысячелетиями, они стояли, не двигаясь. Джаред одной рукой гладил спину Дженсена, а другой, зарывшись в его короткие волосы, прижимал голову Экклза к своему плечу, как родители прижимают к себе маленьких детей, чтобы те могли выплакаться и успокоиться. Вот только Дженсен ребенком не был, и плакать явно не собирался – его дыхание, которое Джаред ощущал у себя на шее, было спокойным, сердцебиение – размеренным. Внезапно осознав всю нелепость ситуации, Джаред медленно разорвал объятья, осторожно отвел руки в стороны, и, не опуская их, не делая резких движений, словно находясь под прицелом, отступил на шаг. Запоздало он вспомнил, как ревностно Дженсен оберегал свое личное пространство, как не любил неожиданных вторжений в него, особенно в моменты, когда боялся показаться уязвимым. Мысленно готовясь к немедленной и мучительной смерти, Джаред тем не менее, уверенно встретил взгляд Дженсена, не отвел глаза. Дженсен не злился, он даже не выглядел раздраженным или недовольным. Джареда поразила растерянность во взгляде друга – он никогда не видел его настолько уязвимым и беззащитным, как будто вся оболочка, за которой он прятался от окружающего мира, треснула и рассыпалась, выставив наружу нежную, ранимую сердцевину.
Приступ неконтролируемой нежности и еще чего-то, очень похожего на материнский инстинкт, требующего защищать и оберегать, вновь захватили всё существо Джареда. В этот раз он четко осознавал все свои действия, и так же отчётливо понимал, что потом ему, скорее всего, придется расплачиваться за этот порыв, но всё было отодвинуто на задний план, отступило под напором необходимости и осознания простого факта: он должен это сделать. В этот раз объятья были менее поспешные, но более крепкие и основательные. И Дженсен больше не позволял просто обнимать себя, он обнимал в ответ, вцепившись в Джареда, как утопающий в спасательный круг. Прикрыв глаза, Дженсен наслаждался объятьями, расслабляясь в кольце сильных рук, напряжение медленно отпускало его, оставляя лишь усталость и легкую истому, он словно впитывал силу и уверенность, которую излучал Джаред, заряжаясь ею, чувствуя, как тепло чужого тела согревает его, убаюкивает.
Он стояли молча, не шевелясь, так тесно прижавшись друг к другу, что каждый вдох, каждый удар сердца одного тут же эхом отзывался в другом. Время текло вокруг них, таяло, исчезало, совсем как на картине Дали, медленно стекало со всех поверхностей, оплывало, как воск на свече.
Кто сделал первое движение, так и осталось неясным. Да это было и неважно, просто они двинулись навстречу друг другу. Это не было торопливо, нетерпеливо и яростно, это не было медленно, тягуче и спокойно. Просто движение навстречу другу, просто желание стать еще ближе, получить то, что не могли дать объятья. Получить не только тепло, нежность и поддержку, но и страсть; ощутить жар ладоней не сквозь одежду, а на обнаженной коже, чтобы вспыхнуть от него, и уже самому делиться им с другим. Никакой поспешности и торопливости, никакой неловкости или неуверенности. Все было так, словно уже это было раньше и не раз, и вместе с тем это было откровение, открытие, испытание. Поцелуи, движение рук, губ, обнаженная кожа, солоноватый пот, сбитое дыхание, кипящая лава в крови и невероятный покой вместе с твердой уверенностью, что все именно так, как надо, так, как и должно быть.
***
Воздух был холодным, и Джаред нехотя выбрался из теплой постели, чтобы все-таки включить отопление. Зябко поежившись, он быстро вернулся в спальню и скользнул под одеяла. Дженсен сонно ему улыбнулся и, едва сдерживая зевоту, спросил:
- Ты куда бегал?
- Да вот запустил котел, чтобы прогреть дом, думаю, утром уже будет вполне терпимо, да и горячая вода не помешает.
- Терпимо, - пробормотал Дженсен.
- Ага.
- А мнеееее… - с зевком произнес Экклз, - а мне и так хорошо, тепло и уютно, – добавил он, прижимаясь к Джареду.
- Давай спать.
- Давай, - Дженсен еще раз зевнул и, свернувшись калачиком, почти мгновенно провалился в сон.
К Джареду же, напротив, сон не шел. Он лежал на спине, смотрел в потолок и размышлял. Все-таки внутренний голос оказался прав: он должен был приехать, нет, просто обязан. Не даром его сюда так тянуло, не зря была бессонная ночь, почти побег из дома, долгий перелет, скрипучий снег под ногами, мороз, кусающий щеки – все это было не зря. Он не просто так оказался здесь. Он был нужен. И не просто как-то так нужен, он был действительно нужен, чтобы поддержать, чтобы помочь, протянуть руку и не дать упасть. Чтобы сварить этот дурацкий шоколад на пустой кухне, ежась от холода. Чтобы с изумлением смотреть на уставшее лицо Дженсена и протянуть тому дымящуюся чашку, видеть, как морщинки постепенно разглаживаются, в глазах вновь появляется блеск, еще не тот, который он привык видеть каждый день – всего лишь его тень, отголосок, но это уже начало.
Завтра надо съездить в супермаркет, купить еду. Надо будет прибрать в доме, нормально распаковать вещи и переделать еще кучу всяких дел. От планов на завтра его оторвал Дженсен, завозившийся рядом в попытке устроиться поудобней и, наконец, уткнувшись носом Джареду в шею, он успокоился. Джаред улыбнулся. Ничего, у них ведь еще есть завтрашний день и послезавтрашний, и еще много других дней, а значит, все будет в порядке.
@темы: Джаред/Дженсен, Дженсен/Джаред, мини, PG-13, романс
-
-
16.04.2010 в 22:37-
-
16.04.2010 в 23:17Спасибо.
-
-
17.04.2010 в 15:18-
-
17.04.2010 в 17:07-
-
17.04.2010 в 18:48-
-
17.04.2010 в 21:34Эрини,
домашне?спасибо))Сероглазая Сер, спасибо))
Necromantica, раб рад, что смог порадовать хозяина)))
Canus, чудеса хороши в любое время, даже с запозданием)))
-
-
18.04.2010 в 14:00